Человек, которого мне хочется понять, который невероятно завораживает меня своей необычностью, сказал, что с 17 до 22 лет жил такими эмоциями:

В заметках тысячами слов, расписанных в минуты боли,
Я преклонятся не готов среди чужой, жестокой воли,
Я не готов стоять в цепях, рассматривая свои стопы,
И сердце сжатое в кулак не станет покорятся богу.

Не вытянет из жил моих, даже сам дьявол преисподней,
Мольбы и просьбы не солить мне на кровавые мозоли,
Не дернется моя рука закрыться от пощечин звонких,
Моя душа сейчас сильна, так пусть же воля не иссохнет

И что по венам потечет, мгновением, что будет позже,
Кровавый сок, быть может лед, или вольют мне стали в горло...
Мне все равно, что будет бить по сердцу и моей морали,
Мне все равно как и где жить - бессмертием вы наказали.

Сказали мне: живи во век, и не познай же хвори разной,
Но заразись по всей душе, тоской, что будет рвать на части,
Узри как все твои кто был, в мгновение ока погибают,
Живи, давай! Давай! Борись! Вставай с колен. Иди и властвуй.

Иду... Вы слышите?! Иду! И все эти раскаты грома,
Мой мир в котором я живу, дышу и так тихонько дохну,
Я призову на помощь ад, и выпущу все силы моря,
Я загоню вас всех в туман, туда где топкие болота!

Не дернется моя рука, закрыться от пощечин звонких,
В моей душе горит война, что с бездною сравнима только,
Ухмылка... поразит богов, ведь все лицо в углях и саже,
Стою... Уже на все готов... Но сдаться не было приказа.

Для него на протяжении всех этих лет оно было любимым. Оставлю его здесь, как кусочек мозаики. Иногда буду заходить и перечитывать, что бы понять в какую часть картины воткнуть этот пазл.